Секунд десять можно смело лететь вслепую. Потом, на несколько секунд открыть глаза, сориентироваться, подкорректировать курс, и снова в темноту. Нужно дать организму немного времени на восстановление зрительной функции, что бы потом, на посадочной, уже двумя руками управлять дельталетом.
А вот и ВПП. Попытка приземлиться будет одна. На второй круг банально не хватит терпелки. Сощурившись, как «китайский наблюдатель» я уверенно захожу на полосу. В голове всплывает детский стишок.
«
Маленький мальчик залез в холодильник.
Маленькой ручкой нажал на рубильник.
Быстро замерзли СОПЛИ в носу.
Больше не будет таскать колбасу.»
Эхх… Если сейчас не сяду, не таскать мне больше по ночам колбасы из холодильника.
И впервые в жизни возникает то чувство, когда скулы с переносицей насквозь продуваются ветром. Вот что значит до костей промерзнуть.
Не особо грузясь качеством посадки, сразу после касания задними колесами, прижимаю ко взлетке переднюю стойку. Засовываю спидбар подмышки и начинаю протирать руками кожу вокруг глаз. В данном случае мне лучше «плохо ехать», чем «хорошо лететь».
Подъезжаю к бытовке. Глушусь. Иду греться... Меня встречает до глубины души возмущенный Василий.
Вася: – Какого
хрена художника ты садишься как курсант - первогодка. Забыл, как это делать? Сначала скорость гаси, а потом стойку ставь. А то размотает, только в путь.
Я *про себя*: - Знаешь, Вася, мне в этот раз как-то не до стойки было. Слишком сентиментальный полет получился. Аж плакать устал под конец.
Вася, глядя на мою «
Харю»: - Ты что ли без очков летал? Бу-га-га. Илья, глянь, еще один. Помнишь, как Саша Гилей в одном подшлемнике летал, чуть не полысел за пять минут.
Я *про себя, философски обдумывая услышанное*: - Без шлема я бы еще на взлете сдох.
Хотя, может Александр тогда в маске был, и ему хотя бы видно было что-то кроме ручейков слез.
Да уж … Полеты вам, это не шутки… Здесь всё серьезно…
*подумал я, утыкаясь переносицей в обогреватель*