В Чегеме Алексей был в третий раз. На момент происшествия летал седьмой день, совершал маршрутные полеты в группе, в том числе пятый дней на перевале Безенги. Хорошо ориентировался в этом месте, знал особенности аэрологии.
Общая схема маршрута на перевал заключалась в наборе в «дежурном» потоке на «пирамидах», перехода на склон горы Къоргъашин-тау (Свинцовая гора – балк.), набор в термодинамике под базу, которая на перевале обычно выше «дежурки», далее, переход на угол Скалистого хребта.
Особенностью этого дня была низкая база на пирамидах (около 2600 м), узкие и сильные потоки, кучевая слаборазвитая облачность. Низкая база стояла второй день, но 18 опустилась еще примерно на 100-200 метров.
При нормальной базе (3000 м и выше), на перевал дует с двух сторон, с ущелья Безенги и Чегемского, с конвергенцией проходящей по гребню перевала. База в Безенгах обычно выше, а долинный ветер сильнее, ввиду наличия пятитысячников замыкающих ущелье.
При низкой базе, долинный из Безенгов передавливает долинный из Чегема и линия конвергенции смещается вниз по склону, в сторону Чегема. Т.е. те склоны, которые при нормальной базе работают как термодинамические, при низкой начинают обдуваться с другой стороны и становятся подветренными ротоными. Склон на который произошло падение расположен параллельно сливу с Безенгов, но изрезан оврагами и, в следствии, роторит.
При полете 17 числа, в этом месте были похожие условия, но т.к. линия конвергенции была выше, мощность роторов была терпимой, и позволяла набирать вверх по склону, несмотря на турбулентность. Вечером мы обсуждали эту особенность в компании Бессарабова и Каракулова.
Итак, 18 сентября, группа Каракулов, Фоминых, Иванов, висели в дежурке на пирамидах. Я принял решение переходить на перевал. Внизу на склоне Къоргъашин-тау стоял устойчивый и мягкий термодинамик, я, по привычной уже схеме, начал набирать вдоль оврага на склоне, который был обращен к ветру. Там где овраг заканчивался, я сделал попытку выйти на тот самый склон, но получив несколько мощных сложений отошел от рельефа и предупредил в эфир, что высоко сегодня соваться не стоит, я уже отхватил. Сделал переход, в попытке обнаружить конвергенцию, к хребтику лежащему на дне перевала со стороны Чегема. Взял слишком высоко по перевалу, уткнулся во встречный ветер, провалился и слился вниз к Булунгу, по дороге нашел поток вызванный конвергенцией и начал набор для перехода к Зинкам. Где-то в это время подтянулись и начали обрабатывать склон Къоргъашин-тау Каракулов, Фоминых и еще один пилот из Химок, кажется Алексей. Практически под базой я принял сообщение от Алексея — «Миша, я упал. Кровь». Фоминых сел там где был и начал поиски с земли. Я вернулся к склону, выбрал вверх по оврагу и обнаружил лежащее крыло. Попытки сесть вблизи места падения успехом не увенчались. Сесть удалось спустя минут 15, на 100 м ниже Алексея. Крутизна склона, на который он упал, составляла примерно 30-40 градусов. Потерпевший находился в полуобморочном состоянии, на рацию уже не отвечал. Все, что он мне смог сказать, что сломана рука и возможно ребра. Дыхание было неглубокое и частое, конечности холодными и бледными. Левая рука была сломана открыто в нескольких местах, но кровь из ран сочилась не сильно. Осмотр показал, что открытых кровотечений и ран, кроме перелома нет. Я помог ему лечь удобнее и избавиться от мешавшей ему подвески. Далее моя забота заключалась в том, чтобы не дать Алексею покатиться по склону, т.к. он ворочался пытаясь найти положение, в котором можно будет замереть.
Сложно оценить время, спустя которое Алексей перестал дышать, я думаю прошло около часа. Искусственное дыхание результата не принесло и минут через 20, обнаружив, что зрачки не реагируют, я закончил его качать. Ввиду подозрения на перелом ребер, массаж сердца не производился.
По моему мнению, непосредственной причиной падения стала мощная асимметрия при пилотировании на минимальной высоте у склона. В таких условиях отреагировать и избежать падения практически невозможно. Алексей ткнулся левым боком в каменную осыпь. Возможно, какую-то негативную роль сыграла и лежачая подвеска.
Т.к. сильных разрывов одежды не было, можно предположить, что удар был не очень сильным, но выступающие камни и большая масса тела привели к перелому ребер. Как установил суд-мед эксперт, смерть наступила в результате внутреннего кровотечения, вызванного повреждением внутренних органов сломанными ребрами, в частности было проткнуто легкое. Спасти, по его мнению, Алексея могла только операция на месте падения. До вертолета, Алеша бы не дотянул.